Опыт русской грамматики
Введение

ВВЕДЕНИЕ.

— — —

Исполнен чудес мир Божий, но все объемлет собою одно великое чудо жизни. Жизнь блистает на всех ступенях мира, играя в бесчисленных явлениях. – С нею имеет дело наука, стараясь познать законы бытия, познать Бога, на сколько дано человеческому разуму это познание.

Природа полна разнообразия; вся она проникнута разноличною жизнию, разбегающеюся в неуловимых оттенках и в бесчисленных видах. – Среди бесконечной, в явлениях, природы, – раздалось слово, возвестившее присутствие человека и вместе сознания на земле. Природа со всею своею разновидною жизнию была названа по имени и повторилась в сознании и новом создании, в устах человека. В мире явилось новое чудо – слово, как бы собравшее и отразившее мир.

Человек не изобретал, не составлял слова. Слово нераздельно с его существом, с духом, вложенным в него от Бога; это голос сознающего разума, данного свыше. Слово явилось вместе с человеком. Оно есть живущее, выразившееся сознание; оно неотделимо от сознания, как сознание неотделимо от человека. Слово и человек – одно.

Сознанию дается власть овладевать предметом и становить оный собственностью разума. Оно дает предмету равномерный образ и переносит его во внутренний мир духа, в область разума, где получает он признание и оправдание, где переходит он в новую сферу, в сферу разумного постижения, где открывается его разумность, где является возможность нового бытия, вне материи, бытия в идее понимаемой. Неподвижна и самобытна природа в своей естественной, о себе стоящей, жизни. Но человек сознал ее, произнес слово, назвал, – и она в его руках вся; вся перешла в его внутренний мир и стала его собственностью, подвластною разуму; равномерный образ, бестелесный, но не отвлеченный, но определенный и живой, подвижный и покорный, дан природе сознанием человека; она вся живет в слове, в новой жизни, на почве разума. Только сознанием человек властелин природы и может переносить ее повсюду с собою. – Наконец человек, как часть природы и вселенной, подлежит сам сознанию; и сознанию подвергается не только внешний, но и внутренний его мир: все, еже ко сознанию [5].

Законы Слова, этой новой природы, нового мира духовного, конечно разумны. Их исследует наука Слова

Первое возражение едва ли кто сделает; впрочем может быть найдутся иные, которые, привязавшись к выражению, скажут, что человек вне слова обладает природою: срывает горы, изменяет направление рек, сокращает время и пространство железными дорогами, и т. д. – Но здесь движет та же сила слова, если только взглянем мы на все эти материальные успехи с человеческой точки зрения; только говорящее, разумное существо могло совершить их, только слово дает им цену, только в разуме слова они важны. Если же мы взглянем на все эти подвиги с одной материальной стороны, то увидим, что человек, в таком случае, превосходит только других животных: крота, бобра, например, и есть только их степень, высшая и в большем размере. – Сверх того, такое материальное, хотя по-видимому властительное, отношение не дает обладания природою. Даже и тогда, когда человек изменяет вид ее, – он подчинен ей, трудится около нее, живет под ее условиями. Частное материальное изменение, всегда сопряженное с материальными трудностями, не есть обладание свободное, истинное.

Другое возражение может состоять в том, что сознание не есть еще слово, что одно от другого может быть отделено. Но и это очевидно несправедливо. Сознание не есть простое отражение предмета, не есть чувство, которое заставляет животное, например, обегать преграду, признавать, так сказать, предметы. Сознание не может быть также неясным ощущением представлений о предметах и идеях; тогда это было бы не сознание, а ощущение. Сознание есть понимание предмета с полным отчетом в этом понимании; оно есть, так сказать, повторение предмета, но сопровождаемое знанием, и поэтому сознание [6]. Если сознание есть повторение предмета, есть возрождение его на почве знания, то отсюда выходит, что сознание есть в то же время выражение предмета. Поэтому сознания без выражения – быть не может; они не могут даже быть отделены друг от друга. Слово есть выражение сознания, без которого сознание не возможно; одно выразилось в другом. Вследствие этого с полным правом можем мы сказать так: Слово есть сознание.

Наконец есть еще возражение, которое, по крайней мере по-видимому, более основательно: отчего, если мир один и сознание также, отчего на земле не один язык, а много? Конечно, будем мы отвечать на этот вопрос, если б человечество было одно, одна душа и сознание, идущие одним путем, то и язык был бы один. Тот язык, которым Адам в раю, назвал весь мир, конечно был один настоящий, для человека; но человек не сохранил первоначального блаженного единства, первоначальной чистоты, для того необходимой. Падшее человечество, утратив первобытное и стремясь к новому высшему единству, пошло блуждать разными путями; сознание, одно и общее, облеклось различными призматическими туманами, различно преломляющими его светлые лучи, и стало различно проявляться. Для сознания открылся новый высший путь: само-сознание на мир.

И так, различно проявляющееся, сознание человеческое – вот основная причина разнообразия языков, совпадающего с разнообразием народов. – В течение времени, явление это совершается и в большем и в меньшем виде. Люди не связаны единою жизнию, удаляются друг от друга племенами и народами: так, несвязанные единою жизнию, и языки удаляются друг от друга и изменяются под условиями законов слова, ему постоянно присущих.

Как бы то ни было, значение Слова все то же, и так же велико. С одной стороны, мир внешний сознательно в нем отражается, теряя свою материальную неуступчивость, улетучиваясь и получая сознательный, прозрачный вид слова; – с другой стороны, мир внутренний человека находит в слове себе выражение, выходя из неясности, обозначаясь, и приобретая определенный образ, без которого он не мог бы обличиться на земле. Слово стоит как посредник на рубеже двух миров, одухотворяя природу и воплощая мысль. В Слове, мир внутренний человека, определяясь, подает руку миру внешнему, приближенному к нему Словом.

Значение Слова уже достаточно объяснено нами: это природа, дух, жизнь, все бытие, но сознанное и действительно живущее в сознании, и потому новое бытие.

— — —

Буква. Слог. Слово.

Все в природе имеет свое определение, и все стремится выразить его, стремится дать голос, стремится к сознанию. Это стремление видим мы на всех ступенях ее. – На земле, где все является вещественным, где все выражается в образе, в форме, – и сознание имеет также свой определенный, вещественный образ, имеет свою среду, свою плоть. – Сознание, или на сей раз, сознавание, выражающееся в определенном образе, есть Звук. Звук – душа и существо предмета: таково его значение на земле, где все стремится подать свой голос. Звук сопровождает природу, выражая это стремление, по всем степеням ее, восходя и возвышаясь сам, по мере того, на какой степени природы стоит предмет и вместе сознание.

Неорганическая природа, царство ископаемых, не имеет жизни внутренней, не имеет изнутри-данного образа. Всякий внешний образ, на этой ступени, принадлежит, как свой, предмету. Убавится ли камень, нарастет ли он, – он изменится только внешним образом; умаление и прибавление его происходят только снаружи, а не изнутри, собственною силою; и в том и другом случае, камень не противоречит существу своему, и всегда представляет сам по себе целое. И так здесь на этой ступени, видим мы только один размер, одну внешность. При изменении неорганического вещества, напр. камня, изменяется граница его, граница, которая и составляет его значение; граница же неорганического вещества – там, где начинается другое вещество. И так, граница составляет единственное определение всей неорганической природы, единственный ее образ. Но и на этой низкой ступени, темно и неясно выражается попытка сознания, и здесь предмет подает о себе голос. Неорганический предмет, при соприкосновении с другим, издает звук. В этом звуке выражается существо неорганического предмета: звук, чисто внешний, показывает внешнее только значение неорганического предмета, показывает предел его при соприкосновении с другим предметом. . В этом звуке слышится определение неорганического мира, значение целого царства природы. Кроме соприкосновения с другим предметом, кроме этого положительного отношения, предмет неорганический целый, может распасться на двое или на части, и явить два или более предмета, может разорваться, треснуть; здесь возникает опять граница, и опять граница звучит. – Звук на этой степени есть только внешний, только стук. Но высказывая существо предмета на этой первой степени, самый стук становится разнообразен, выражая меру и особенность соприкосновения, показывая большую или меньшую плотность, мягкость и другое свойство массы неорганического предмета, и потому являясь громче и тише, оглушительно и едва слышно, как шорох, гром, треск, шелест, и пр.

Неорганическое вещество присутствует и в других высших царствах; но разница в том, что в них кроме неорганического, является другое высшее определение.

В царстве растений, уже органическом, но где организм является еще слабо, неясно, так что, например, лишаемое иных ветвей своих, дерево не обезображивается, не теряет своей красоты, – звук остается еще внешним; но он изменяется в свойстве своем, получает определенность известную, даваемую ему образом растительного царства, образом, уже не только извне определенным. Здесь, особенно например в дереве, этот внешний звук происходит от соприкосновения (хотя вследствие внешней причины) предмета с самим собою, и поэтому получает особенность, собственно этому миру свойственную. Здесь разнообразный стук неорганического царства сводится к одному выражению; звук является здесь только, как шум, по которому всякий узнает, что шумит дерево, трава и вообще растительная природа. Шум имеет свои оттенки, смотря по тому, какой растительный предмет шумит: но шум остается постоянным общим звуком растительной природы. – Со всем тем, на этой ступени звук все остается внешним, звучит все предел, граница. Здесь еще переход к органическому миру, с преобладанием неорганической природы.

В царстве животных, именно в царстве рыб, водяных животных вообще, является уже ясно органическая природа; но она здесь еще на низкой степени. Рыбы живут в прозрачной и беззвучной (внутри) воде, и хотя они имеют уже целость и совокупность частей, хотя они имеют уже свободное движение, но части не многосложны и не развиты. Движение также не многосложно и возможно только в их элементе, отделяющем их от других элементов; воздух, жилище звука, им враждебен. – И здесь еще встречаем мы звук неорганический, и здесь еще внешность и граница составляют главное определение. Но звук неорганический здесь еще более определился, стал известным; мы слышим свободный плеск, показывающий свободное произвольное движение. Рыбы уже имеют рот, намек на другой звук, но рот этот еще нем; слышится чавканье, иногда какой-то писк, и тому подобное. Сюда же, к царству водяных животных можно отнести червей, живущих в земле, и вообще тех насекомых земли и воздуха, в которых еще не вполне неотъемлемо и цельно связаны части (так что эти части иногда едва ли могут получить название членов) и в которых вообще не развит организм. Но свободное движение определяет здесь внешний звук, как жужжание и как шорох. Здесь также еще переход к органической природе от неорганической, но с решительным преобладаньем органической природы [7].

Но организм идет далее, выражается полнее, и мы вступаем в царство птиц и зверей, в царство, уже собственно органическое. Здесь организм богато развит; все члены совокуплены твердо в неразрывной связи, так что недостаток одного уже разрушает гармонию целого. Движение разнообразно и свободно; воздух, и земля, и вода дают место этим органическим существам природы. В этом царстве, звук перестает быть внешним; он исторгается уже произвольно из груди живого существа; здесь он – внутренний, здесь он – голос, в котором выражается звучно вся жизнь, вся душа целого существа. Стремясь из отверстого рта, разнообразно раздается голос, от пения птиц до мычания и рева зверей, выражая каждое существо, – и оглашает воздух. Здесь звук есть уже звук органический.

Природа, как органическая, так и неорганическая, вся наполнена и оглашена звуками, шумом, стуком, пеньем, голосами… Все звучит, давая знать о себе, выражая себя в звуке, все подает голос в общем хоре предметов и существ.

Восстает человек. В нем – сознание себя и всей природы. И он должен сказаться, и он должен подать голос, выражающий существо его. – Чем же будет звук в его человека? – Из уст человека раздается слово.

Слово – это новый звук. В слове звук одухотворяется, так что уже перестает быть только звуком, но становится мыслию. Мысль проникнула его всего, так что сам он как бы исчезает, – как и всякая форма, которая вполне выражает мысль, становится как бы прозрачною и сама исчезает. В слове звук одухотворяется до такой степени, что письмо, начертанное слово, не нуждается в произношении, и звук становится в слове молчаливым.

И так, слово раздалось из уст человека. Вот его голос, вот, его выражающий, звук, среди звуков природы. И слово вполне выражает человека.

Внимание наше обращается теперь на образование слова, и вместе нового звука, в нем явившегося.

В природе видим мы два рода звука: внешний и внутренний, неорганический и органический, другими словами: стук [8] и голос. Звук внешний, неорганический, сопровождает всюду природу, на всех ее ступенях, даже и там, где уже является звук органический, голос: потому что в органическом существе всегда есть неорганический элемент, наружная масса, – другими словами, всегда есть внешнее; и хотя это внешнее имеет в органическом мире целый согласный образ, но оно всегда может значить и само по себе, может являться со стороны материи (вещества). Так, например: слышится шорох от ног зверя, птица бьет крыльями. В области же человека, где является новый звук: слово, – имеют также место и неорганический звук, и звук органический предыдущей области или царства животных, птиц и зверей. Ибо, являясь венцом создания на земле, человек заключает в себе элементы предыдущих сфер, и вместе выражение этих элементов, их звук: и стук, и голос. Так например: человек бьет в ладоши, человек поет, издавая один голос.

Внешнее и внутреннее составляют непременные условия явления на земле. Из того и другого слагается все действительное. И хотя царство ископаемых имеет внешнюю одну сторону, но оно имеет и внутреннее значение, имеет идею, им выражаемую в разнообразных видах, если бы даже то была идея внешнего. В области бытия, в явлениях природы, в образах, является всюду полнота и действительность. Но звук представляет в них уже другой, высший вопрос, вопрос сознания. В природе (то есть: до человека) является только стремление к сознанию; полного сознания нет. Поэтому звук органический и неорганический, и внутренний и внешний, соответствуя и внешней и внутренней стороне явления, раздаются розно в природе, не соединены; полноты звука нет. Сознание еще не уровнялось с явлением.

Наконец является человек и сознание. Звук должен выразить и человека и сознание. Звук преобразуется в устах человека.

Ни внешний, ни внутренний, ни неорганический, ни органический звук не были достаточны, в своей отдельности, для выражения полноты бытия, для сознания, ибо в бытии является сопроникновение внутреннего и внешнего. И так, звук в том виде, как доселе явился он в природе (т. е. порознь, как внешний, и как внутренний) должен был быть отвергнут и прекратиться. Природа должна была умолкнуть на рубеже сознания. Это молчание природы должно было выразиться в беззвучии, равно отвергающем оба звука, следовательно признающем отрицательно их существование, и соединяющем их в этом общем отрицании. И так, здесь является первое соединение и того и другого звука, но здесь оба они соединенно отвергаются. Это первое, еще отрицательное соединение звука неорганического и органического, являющееся беззвучием, – есть первая буква: Ъ

Примечание 1. Нам могут сказать, что Ъ существует только в Русской азбуке, а мысль наша об образовании слова относится не к одному Русскому языку. На это отвечаем мы, что Ъ существует во всех языках, везде где есть слово; но Русский язык, богатый своим фонетическим развитием, обозначил Ъ явственнее, дал ему начертание и сберег оный. Впрочем далее это будет, надеемся, еще яснее [9].

Примечание 2. Еще одно замечание. Некоторые может быть подумают, что мы, говоря о последовательном явлении букв, утверждаем, что сперва явилась такая буква, потом другая, и так далее. Ни сколько. Мы думаем напротив, что хронологический порядок здесь совсем не у места. Что же касается до некоторых букв, быть может позднее образовавшихся, то это не входит в задачу нашего исследования. Слово явилось не по буквам, и потом, по складам; но вдруг, как единое целое, следовательно прямо в согласном соединении букв. Мы рассматриваем здесь буквы – как и вообще весь предмет – в их внутренней логической последовательности.

Первая буква: Ъ, уже дает нам понимать, хотя в отрицательном виде, значение буквы вообще. Буква есть соединение или слияние, сочетание, органического и неорганического звука, внутреннего и внешнего элемента. И вот – первая буква, в которой еще отрицательно является это соединение: Ъ, – буква беззвучная, выражающая как бы молчание природы, которая умолкла, дошедши до предела своего звукового поприща, предела, за которым уже начинается речь человека. Природа, при всем разнообразии своих звуков, не в силах была достигнуть до буквы, только в устах человека могущей образоваться. Неорганический и органический звуки случаются рядом в природе; их иногда слышишь, быстро следующих один за другим, – но без слияния между собою в одно целое. – Буквы в природе нет.

Соответствуя внутреннему и внешнему элементу, звук органический и неорганический, разделенные в природе, имеют однако же значение, каждый сам по себе, и могут выразить в новой человеческой сфере звука, – в букве, – каждый свое значение, но один при другом, или иначе, в преобладающем соединении с другим: точно так же как внутреннее и внешнее имеют сами по себе значение, но в жизни являются с этим значением, одно при другом, или в преобладающем соединении с другим. – И так, прежде всего, в устах человека получают оправдание, – соответствующие элементам каждого явления: звук внутренний, органический, и звук внешний, неорганический. Оба звука снова раздаются из уст человека, но уже как буквыЪ, буквою беззвучною, являются два ряда букв: буквы согласные (звук неорганический, внешний) и буквы гласные (звук органический, внутренний).

Примечание. Начинаем с букв согласных, ибо здесь повторяются, в новом виде, звуки природы; поэтому неорганический звук, как первый или низший, идет впереди. Но мы не должны забывать, что голос есть уже необходимая принадлежность органического существа вообще, тем более человека (о чем было сказано выше). Человек, обладая и органическим и неорганическим звуком, в их природной простоте, – начинает в то же время новый ряд звуков, недоступных природе, и лишь сознательному существу принадлежащих, в которых новое значение получают природные звуки, являясь буквами, последовательность которых, относительно их степени, мы и здесь сохраняем.

Буквы согласные условливаются неорганическою стороною вещества в человеке, вещества, взятого отдельно, в своей какой-нибудь частности. Но голос есть характеристическая принадлежность человека, как органического существа; поэтому в новом звуке участвует та часть неорганического вещества в человеке, чрез которую проходит и которой касается голос, что необходимо и для того, дабы могло произойти слияние звуков. Голос, стремясь из груди, чрез уста человека, встречает на пути своем разные материальные условия вещества; таковы: гортань, нёбо, язык, зубы, губы. От различных отношений этих условий, происходят различные буквы, именно:  

Гортанные: Г, X, К.

Нёбные: Н, Д, Т.

Язычные: Л, Р.

Зубные: З, Ж, С, Ш.

Губные: Б, П, М, В.

Т и С – Ц; из Т и Ш – Ч; наконец: из Ш и Ч – Щ.

Если мы обратим внимание на произношение согласных букв, то найдем, что здесь слышится другой, органический, гласный элемент, который определяет их, дает им возможность выразиться и служит как бы пределом, отделяющим их от звуков природы. Этот элемент – есть Ъ, та беззвучная отрицательная буква, которая составляет предел равно обоим природным звукам. Здесь является Ъ, своей гласною стороною, давая возможность неорганическому звуку определиться и стать буквою. Для уха слышится здесь, как бы глухой, прорывающийся, и тут же прекращающийся голос; обратим внимание, и мы заметим, что Ъ стоит при каждой согласной букве сзади, отверзая уста человека и давая возможность явиться букве, так что буквы согласные могут собственно быть написаны так: БЪ, ВЪ, и т. д.

Буквы гласные раздаются свободно из уст человека. В них слышится голос (элемент органический). Голос – один, сам по себе; поэтому, казалось бы, что довольно явиться одной букве. Но голос, изменяясь в тонах своих, более или менее звучных и открытых, представляет несколько букв, которые образуются от способа произношения голоса.

Первая основная гласная буква, вылетающая из вполне отверстых уст человека, – это: А. За нею, как постепенное сжимание уст, раздаются: Е, I, О, У.

Если мы также обратим внимание на произношение гласных, то увидим, что здесь, в свою очередь, слышится неорганический согласный элемент, который определяет их, и, давая возможность им выразиться и продолжительно звучать в воздухе, служит в то же время пределом, отделяющим их от звуков природы. Это опять тот же Ъ, та же беззвучная отрицательная буква. Здесь является он уже своею неорганическою стороною, давая возможность органическому звуку определиться и стать буквою. Прислушаемся, и мы услышим, что гласная буква, как будто отторгается от чего-то; и как бы долго ни тянули мы голосом гласную букву, – при чем определенность ее исчезает, – но если мы захотим повторить ее, то опять услышим предел, от которого она как будто начинается, услышим как будто вещественный, неорганический, глухой звук, тут же поглощаемый гласною буквою. Голос как бы опирается о что-то, что дает возможность явиться ему буквою. – Обратим внимание, и мы увидим, что Ъ Ъ не отверзает уста, и без того отверстые; но в груди, в глубине произношения, при самом зарождении, определяет он голос, и служит опорою, без того бы неопределенному, его стремлению. Ъ – здесь, как необходимое условие буквы; так что гласные буквы могут собственно быть написаны так: ЪА, ЪО, и пр.

Произнося гласные по порядку, замечаем, что они как бы подвигаются от гортани до губ, так что А звучит глубоко в гортани; У – на самых губах. Буква А – есть единственная настоящая гласная буква. Буквы О и Е – буквы среднего звука; они не представляют той чистоты и полноты, как буква А. Е и О определяются в грамматиках, как буквы образовавшиеся, первая из А и I, вторая из А и У, произносимых разом в одно время. Не входя об этом в рассуждение, скажем только, что такое образование букв: Е и О не мешало им, по нашему мнению, явиться в устах человека в одно время с другими гласными и быть одинаковой древности. – Буква У, раздающаяся почти из сжатого рта, легко переходит в настоящую согласную В. – Что же касается до буквы I, то она требует особенного определения и объяснения.

В букве Ъ является, как мы видели, отрицательное соединение органического и неорганического звука. Эта беззвучная буква имеет важное значение, как непременное условие всякой буквы; и тот и другой элемент, как предел, выдаются в ней попеременно, смотря по тому, гласная или согласная раздается буква. Это соединение обоих элементов звука, отрицательное в букве Ъ, является и положительно в букве; но по тому самому, что в букве [10], – соединение это является при переменном перевесе того или другого элемента. Это положительное соединение в букве обоих элементов звука, при переменном преобладании того или другого, – есть буква I. – Мы отнесли ее к гласным буквам; она и точно буква гласная, ибо в ней, именно в этом виде: I– преимуществует гласный элемент; но в ней же возникает и элемент согласный. Во всяком случае, так как голос есть собственная принадлежность человека, уже как органического существа, то буква, как I, содержащая в себе оба элемента (при переменном перевесе то того, то другого), имеет вообще, все-таки, собственно существо гласное, и потому может быть поставлена между гласными буквами.

И так, буква I, как I, в этом виде, является гласною. Между гласными она имеет свой особый, ей принадлежащий звук: это ее положительное значение. Присутствие в ней обоих элементов, попеременно в ней являющихся, открывает ей особое поприще. Она является определенно своею согласною стороною, как Й. В этом виде, как согласная, она слагается с гласными. Но Й не есть прямо буква согласная, как потому, что в I встречаются оба элемента звука, так особенно потому, что в I есть положительный звук, нашедший себе определенное место между гласными, одним словом, потому, что гласный элемент составляет характеристику буквы I, как это и должно быть, если в букве, звуке человеческих уст, встречаются в равной степени оба элемента. И так I, слагаясь с гласными буквами, сливается с ними в одно, вследствие своей общей, гласной характеристики, – сливается, подчиняясь, как согласная, их звуку, и исчезая в нем, но однако придавая каждой гласной букве особенное свойство своим звуком. Таким образом является новый тон гласных букв, которые могут назваться сложными. Начертание нашей Азбуки Церковно-Славянской и Русской, высказывает почти везде, как нельзя лучше, отношение буквы I к гласным. Вот оно.

Примечание. Образование начертаний: я, е, и, не требует и объяснения, так состав оных ясен и понятен; для i-о мы не имеем начертания и употребляем: ё, но однако пробовали употреблять и iô. Ю У в Церковно-Славянском обыкновенно писалось: q; I придавалось к букве таким образом: þó; У было потом отброшено и осталось: Ю, которое по начертанию скорее соответствует звуку: i-о. Если б хотеть сохранить соответствие начертаний, то следовало бы принять для ё – Ю, а для ю – I-У.

Как доказательство того, что в букве I есть согласный элемент, мы можем указать на то, что Латинская буква J, в словах: Justitia, Jus, и пр., – явившаяся из I и соответствующая нашему Й, при переходе в иные языки, напр. в язык Французский, переходит в согласную J, в словах: Jurisconsulte, Justice и пр.

– Буква I, вмещая в себе положительно оба звука, высказала их попеременно с перевесом то одного, то другого, являясь раздельно, как буква гласная и согласная. Но буква I, в то же время соединяет, в себе одной, в равной степени тот и другой звук; это также ее значение, которое должно в ней высказаться. Чем же может она тогда явиться, как буква? Равное одновременное соединение обоих звуков, в букве – может быть только отрицательное. Как равное, одновременное соединение того и другого, – буква в I доходит вновь до предела звука между буквою и природою, как бы умолкает и представляет новую безгласную, новую отрицательную букву. Таким образом буква в I доходит с своей стороны до Ъ, сохраняя в то же время свою природу, и является, как Ь. Она в свою очередь становится тогда подле согласных, и не изменяя их природы, но сохраняя однако свою особенность, определяет их, так же как Ъ, являясь здесь гласною стороною своею, напр.: БЬ, ВЬ, и пр. Она становится также и перед гласными, где, подобно Ъ, является согласною стороною: Я, Е, И, Ё, Ю имеют тогда произношение, в котором не слышно сложности, произношение, неупотребительное у нас Русских, но тем не менее существующее и возможное для наших уст. Первые три буквы произносятся с трудом; но Ё, как: Europe, и Ю, как: usage, произносятся свободно [11].

I соответствует Ъ, как положительное отрицательному (что мы уже и видели), находясь с ним на противоположных полюсах. Вследствие этого соответствия, этой, так сказать, симпатии, – I сливается с Ъ Ъ, получает голос и доказывает свою, все-таки (как и в I) преимущественно гласную природу. Этот звук, эта буква есть Ы, в которой высказывается сжато все фонетическое развитие букв, которая есть как бы эмблема и венец всей Азбуки или буквы вообще [12].

Начертание Ы совершенно высказывает его образование; вспомним, что Ы писалось прежде ЪI.

И так буква I, имея в себе оба элемента звука, является попеременно: гласною, что впрочем составляет существенный ее характер, – (I), и согласною (Й I (Ь). Наконец I, соответствуя Ъ и находясь с ним на противоположных концах буквенного поприща, сливается с ним, вследствие этого соответствия, в одну общую букву (Ы), и таким образом венчает круг фонетического развития букв.

и нашли себе оправдание. Но они еще только элементы, стороны звука. Прислушаемся, и мы почувствуем их недостаточность: с трудом произносятся согласные буквы; тяжело и отрывисто звучат они. Буквы гласные раздаются и исчезают в воздухе, теряя свою определенность: теряют даже [и] свой характер буквы и превращаются просто в голос, легко переходящий в другие тоны. Только при начале, при границе своей, только при Ъ, – гласная буква имеет полный смысл свой, вполне буква.

В букве соединение органического и неорганического звука совершается односторонне, с преобладанием одного звука над другим, и является два ряда букв: гласные и согласные. В букве оба звука находят только, каждый, свое оправдание; они являются еще отдельно друг от друга, как две отвлеченные стороны, внутренняя и внешняя, которые между тем в мире явления предстают слитыми. Следовательно в букве, вещество, так сказать, сознания – еще не уравнялось с бытием. Соединение того и другого элемента звука, уже признанных, каждый сам по себе, должно быть полное и стройное. – Оно совершается. – Буква Согласная соединяется с Гласною (одна или несколько, все равно) – и образует: Слог, – полное гармоническое соединение и внешнего и внутреннего элемента в звуке, другими словами: соединение звука неорганического и органического, – соединение, ставшее возможным через букву.

Слог есть уже тот состав, та степень звука, на которой он уравнивается с миром явлений, вмиг проникается духом жизни, просветляется мыслию и является . Очевидно, что количество слогов в слове – вопрос совершенно посторонний, связанный значением и образованием именно того или другого Слова. Но слог (даже один) уже достаточен вполне для слова. Слог есть тот полный, совершенный, гармонический, соразмерный природе и вообще миру явлений, строй звука, который был необходим для сознания. Им повершается вполне образование нового звука человеческого. Его надо было найти: он найден… Вместе со Слогом Слово – живое, звучащее, возвещенное сознание природы и всего сущего.

Примечания

[5] Употребляем здесь оборот Ц. -Славянский, ибо им весьма удовлетворительно выражается мысль.

[6] Удвоение предмета, возвращение его самого на себя, на почве знания, – выражается предлогом: со – со-знание.

[7] Природа не знает рубрик, не знает резких переходов; ее области не разграничены ярким рубежом, и следующая степень уже слышна в предыдущей; но тем не менее, общий характер и той и другой [степени] остается тот же, и исключительные явления, в которых жизнь рвется из одной области в другую, не изменяют дела. Так рыба, белуга, одарена подобием голоса; про нее говорят, что она ревет; такое же подобие голоса имеют кузнечик и сверчок; и тот и другой чиликают.

стук, типическое значение неорганического звука.

[9] Укажем здесь на Versuch einer Physiologie der Sprache von Rapp. Рапп чувствует, хотя смутно, необходимость Ъ, признает нечто похожее в языке, называет это Urlaut; – но все не доходит до ясного сознания этой первой буквы. При всей возможной учености, он все-таки невежда, ибо не знает Русского языка. Забавны и досадны следующие его строки: es wäre zu wünschen, dass man, um der Theorie willen, ein eignes Zeichen für diesen Laut besässe; etc. стр. 21.

[10] Повторяем: буква есть слияние органического и неорганического элемента звука, при перевесе того или другого. Поэтому буква есть в то же время признание и оправдание и того и другого элемента, каждого самого по себе. Сам Ъ

[11] Если бы вздумали ставить на одной параллели с I букву У, то на это мы можем сказать, что У переходит прямо в чистую согласную: ВУ поспешно ни произносилось, на подобие Английского W, все же оно, как: УА, УЕ, и пр., не составляет двойного звука, почти слога, с гласной, как Я, Е, и пр., и не изменяет ее. С У I в J в других языках. Впрочем различие I от У кажется и без того очевидно и говорит само за себя.

[12] Нечего смущаться тем, что во многих языках нет Ы и только в Русском звучит Ы роur dormir, il y a un lit. Если вы скажете быстро, то после dormir вы произнесете почти: ЫЪ, но не везде он ясно слышен; только Русский язык вполне имеет Ъ, заметил его и дал ему особое начертание. В сущности тоже, – фонетическое развитие букв не во всех языках является во всей полноте.