Н. Д. Свербееву
Едва ты юности коснулся,
Едва волнений полный свет
Перед тобою распахнулся
И шлет обычный свой привет;
В твои года, когда ты молод,
И бодр, и силами богат, —
Непостижим твой сердца холод
И равнодушный, вялый взгляд.
К чему несовременный опыт
К душе заране прививать?
Восторг похвал, хуленья ропот
В груди насильно заглушать?
Умей понять своевременность,
Искусственность далеко кинь;
Увидишь, может быть, ты бренность
Изменой созданных твердынь.
Не там, где громко, многолюдно,
Где блещет блеск и шум шумит,
Где всё великолепно, чудно,
Где всё незыблемым глядит,
Полуторастолетний плен, —
Не там и не оттуда веет
Дух новых, будущих времен, —
То ночь, горящая огнями,
При звуке непристойных лир,
И солнца первыми лучами
Тот пышный постыдится пир…
Но там, где тихо слышно слово,
Где нет ни копий, ни мечей,
—
Там возрастает семя ново,
Залог иных, грядущих дней;
По там, где ветхая лачуга,
Где честный обитает труд,
Где сталь косы, серпа и плуга,
Где песни старые поют;
Куда не вкралася измена
И не вошли ее дары;
Где только цепь чужого плена,
А те богатство и пиры, —
Оттуда дух грядущей жизни
Подаст свободу вновь отчизне
И разорвет оковы их!
Среди насмешки и сомненья
Благое дело восстает,
И поколенью поколенье
Свой славный труд передает.
И чувство в мае проснулось снова,
И древний голос слышен вновь,
Произнеслось живое слово:
Измену победит любовь.
Спадает с каждым часом боле
С очей густая пелена,
И богатырь выходит в поле,
От долгого очнувшись сна.
И жизнь, и труд, и ум народа
Стрясают цепь и долгий плен,
И улыбается свобода
Былых, но памятных времен!
Быть может, время недалече,
Когда, приняв свой мощный вид,
Как море заколеблись, вече
И ты ль пред добрым начинаньем,
Боясь насмешки и труда,
Пребудешь чуждый ожиданьям,
Теряя юные года?
Не бойся полюбить сверх меры;
За благо надо не робеть —
Принять и труд и силу веры
И в добром деле не слабеть.
Еще совет: насмешку дале
Гони, – она всего вредней;
И, властелин ее вначале,
Ты покоришься перед ней.
Она смутит твою святыню,
На всё свою наложит цепь
И душу обратит в пустыню,
В бесплодную, сухую степь.
Но я надеюсь, бог с тобою! —
Ты одолеешь вражий строй
Глубокой сердца добротой.
Так с богом, доблестно и смело —
– иди на брань,
За земское святое дело
Февраль 1847