Поиск по творчеству и критике
Cлово "MAN"
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: познать Бога, на сколько дано человеческому разуму это познание. Природа полна разнообразия; вся она проникнута разноличною жизнию, разбегающеюся в неуловимых оттенках и в бесчисленных видах. – Среди бесконечной, в явлениях, природы, – раздалось слово , возвестившее присутствие человека и вместе сознания на земле. Природа со всею своею разновидною жизнию была названа по имени и повторилась в сознании и новом создании, в устах человека. В мире явилось новое чудо – слово , как бы собравшее и отразившее мир. Человек не изобретал, не составлял слова. Слово нераздельно с его существом, с духом, вложенным в него от Бога; это голос сознающего разума, данного свыше. Слово явилось вместе с человеком. Оно есть живущее, выразившееся сознание; оно неотделимо от сознания, как сознание неотделимо от человека. Слово и человек – одно. Сознанию дается власть овладевать предметом и становить оный собственностью разума. Оно дает предмету равномерный образ и переносит его во внутренний мир духа, в область разума, где получает он признание и оправдание, где переходит он в новую сферу, в сферу разумного постижения, где открывается его разумность, где является возможность нового бытия , вне материи, бытия в идее понимаемой . Неподвижна и самобытна природа в своей естественной, о себе стоящей, жизни. Но человек сознал ее, произнес слово, назвал, – и она в его руках вся; вся перешла в его внутренний мир и стала его собственностью, подвластною разуму; равномерный образ, бестелесный, но не отвлеченный, но определенный и живой, подвижный и покорный, дан природе сознанием человека; она вся живет в слове, в новой жизни, на почве разума. Только сознанием человек властелин природы и может переносить ее повсюду с собою. – Наконец человек, как часть природы и вселенной, подлежит сам сознанию; и сознанию подвергается не только внешний, но и внутренний его...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: чем представится она после строго испытующего и долгого взора? – Явлением не очень утешительным. Литература наша – произведение искусственное, заемное, вытекшее из ложного начала подражательности; она – собрание форм, отблесков и более ничего. Вот почему так быстро сменяются формы, не утвержденные на прочной мысли, почему переливаются отсветы и отблески, лишенные собственного света и блеска. Мы говорим теперь не об отдельных талантах, но об общем ходе литературы, которого не изменяют, которому повинуются и таланты. Да, надо признаться, литература наша – явление вовсе не серьезное, как бы писатели ни морщили бровей и ни принимали задумчивого самоуглубленного вида: мрачного a la Byron, вдохновенного a la Shiller, спокойного a la Goethe, меланхолического a la Viand и пр., и пр. И до тех пор будет литература у нас несерьезна, пока не оставит ее жалкая подражательность, а она не оставит ее, пока не пробудится в ней самобытность, а самобытность не пробудится в ней, пока мы будем продолжать быть попугаями и не быть русскими, пока не узнаем настоящим образом русской истории, русского языка, русской жизни и пока не сроднимся вновь с основами русского быта. Назад тому 15–20 лет и книги, и альманахи, и журналы толковали то же, но не о том, о чем теперь толкуют. И вид журналов был не тот, и местоположение их было не то. Журналистика была в то время большим достоянием Москвы, чем Петербурга. Теперь наоборот: теперь вся журналистика в Москве представляется одним «Москвитянином», который несколько раз опаздывал, почти прекращался, а теперь вдруг стал издаваться бодро и аккуратно, ухватившись за коммерчески – литературные обороты, т. е. издание романов при журнале, помещение целых комедий и т. п. – Один журнал в Москве! Беглый взгляд, который хотим мы бросить на литературу 30-х годов и позднее, до нашего времени, – объяснит нам, вероятно, это, по-видимому, странное явление, и оно нам странным не покажется....