Поиск по творчеству и критике
Cлово "UND"
Входимость: 5. Размер: 93кб.
Входимость: 3. Размер: 68кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 93кб.
Часть текста: быть обращено на самое осуществление момента вообще, и именно осуществление момента в искусстве. Общее, и именно искусство как общее, мы сказали уже, не остается таковым, но переходит в действительность для того, чтобы проявиться. Когда искусство, из отвлеченного собственным необходимым движением, переходит в действительность, стремясь к своему проявлению, оно определяется согласно с внутренним его развитием и в то же время созидает образ, вполне соответствующий его определению и переводящий его вовне. Этот образ является непосредственно конкретным, возникает на отдельном чувственном предмете, который теряет тогда свое отдельное значение как предмет и становится материалом; искусство, избирая материал, находит его сообразным с своим требованием; он относится здесь постольку, поскольку он удобен для воплощения сущности искусства. Так, архитектура берет многоразличную массу, удобную для ее проявления; так, скульптура берет белый мрамор, живопись - краски, музыка - звук, поэзия - слово; всюду материал теряет значение сам для себя . Искусство выражается в нем, но это нисколько не значит, чтобы материал, который избирает оно как материал только сам по себе уже, как нечто отдельное, заключал его в себе; не таково его отношение к нему. Мрамор, неорганическая громада, еще нисколько не скульптура, удостоивающая брать его своим материалом только; и не все то, что произведено из мрамора, есть произведение скульптуры; все зависит от того, чей молот застучит по его крепкой поверхности: молот ли ремесленника или художника. Только при определении, получаемом...
Входимость: 3. Размер: 68кб.
Часть текста: ли Ломоносов, будучи явлением в сфере литературы, где мы его рассматриваем, только историческое значение, - в слоге, или имеет он значение и для себя, поэтическое, - другими словами: поэт ли он? Значение момента вообще и его полное определение вытекают из его существа. Мы должны видеть здесь, не из существа ли рассматриваемого момента, не из значения ли Ломоносова как момента вытекает уже, что он поэт? И если это так, то каким именно образом такое определение осуществляется, выражается далее; какие условия принимает оно; как именно и в чем становится оно вполне живым явлением, и какое в то же время личное значение, достоинство Ломоносова? Здесь является Ломоносов вполне уже как лицо. Значение, которое имеет Ломоносов как момент, есть значение индивидуума в литературе. Вместе с явлением его разрушается сфера исключительной национальности (особности); вместе с ним является, только с ним вместе могущее явиться, общее. Это значение Ломоносова как индивидуума осуществляется в языке, который был (не только относительно содержания, но и относительно самой формы, самого слога) - им оторван от выражения народа, национально определенного, и стал выражением лица и вместе с тем общих интересов (опять не только относительно содержания, но и самого слога). Самое существо явления индивидуума выражает великий момент...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: Аксакова ЗАМЕЧАНИЯ НА КНИГУ: Опыт Русской Грамматики Константина Аксакова Часть I. – Выпуск первый. Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник. Крылов. Любя Русский Язык, и следя за успехами изучения его в теории и употребления на практике, мы с нетерпением ожидали появления возвещенной уже за несколько времени пред сим Русской Грамматики К. С. Аксакова, и бросились на нее с понятною жадностью, полагая, что найдем в ней полное удовлетворение нашей любознательности; но ожидание наше не оправдалось. Отдавая всю справедливость благой цели автора, его тщательному, вероятно многолетнему труду, его желанию принести пользу изучения Русского Языка, скромности, с какою он говорит о своей книге в предисловии, признавая, что в частности есть в ней дельное и хорошее, мы не можем сказать, чтоб она сколько-нибудь соответствовала возбужденным ею надеждам. Напрасно Г. Аксаков издает свою Грамматику отдельными выпусками. Гораздо лучше было бы повременить, дождаться, по крайней мере, окончания первого тома. Тогда можно было бы вернее и полнее понять и ценить содержание, достоинство и цель сочинения. Впрочем это обстоятельство случайное, не существенное. Гораздо чувствительнее в этой книге отсутствие порядка и системы, требуемых в изложении всякой науки, всякого предмета. Автор, не дав нам определения своего предмета, не сказав о взгляде, каким он смотрит на предпринятое им творение, ...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: В городе М. жил студент, по имени Вальтер Эйзенберг. Это был молодой человек лет осьмнадцати. Жизнь его до того времени не была замечательна никакими особенными происшествиями. Он родился с головой пылкою, сердцем, способным понимать прекрасное, и даже с могучими душевными силами. Но природа, дав ему с одной стороны, все эти качества, с другой перевесила их характером слабым, нерешительным, мечтательным и мнительным в высочайшей степени. Пока он рос в дому у отца и матери, все было хорошо: он еще не знал света и не боялся узнать его; но и тогда несчастный характер его не давал ему покоя. Когда ему было лет одиннадцать-двенадцать, поступкам своим умел он отыскивать дурную причину: ему казалось, что везде преследовал его какой-то злой дух, который нашептывал ему ужасные мысли и плод к преступлению. Такое-то болезненное состояние души, причина которого находится, вероятно, в способности слишком живо принимать впечатления, продолжалось лет до пятнадцати. Еще до вступления своего в университет он любил живопись как художник и в ней находил отраду больной душе своей. Он принес в университет сердце доверчивое и торопился разделить свои чувства и поэтические мечты с товарищами. Скоро он познакомился с студентами, которые, как ему казалось, могли понимать его. Это был круг людей умных, которые любили поэзию, но только тогда праздновали и уважали чувство в другом человеке, когда оно являлось в таком виде, под которым им рассудилось принимать его, как скоро же чувство проявлялось в сколько-нибудь смешной или странной форме, они сейчас же безжалостно восставали и отвергали его. Эйзенберг был моложе их: несколько...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: ударяет в цимбалы и мчится, Она так искусно, так страстно кружится, Огибается, гнется - и кажет цветы. Речь ее звучит отрадой: "Милый странник, кончен путь! Скоро тихою лампадой Озарится наш приют! Ты устал - тебя обмою, Освежу тебя я вновь. Что ты хочешь? - пред тобою Отдых, радость и любовь!" Она услаждает усталость и горе; Божественный видит, с улыбкой во взоре, Прекрасное сердце сквозь тяжкий порок. Он услуг рабы желает: Новой радостью полна, Все веленья исполняет Гостя юного она. Так природы животворность Плод выводит из цветка: Если есть в душе покорность, То любовь недалека. Но строже я строже ее испытанья, И радость, и ужас, и муки страданья Послал ей постигший и глуби и высь. Он в чело ее целует, - И в душе любовь зажглась, И стоит она тоскует, Льются слезы в первый раз. Обняла его колена, В ней уж нет страстей земли, И ее младые члены, Истомясь, изнемогли. И вот уж к отрадному празднеству ложа Соткали, вечерние мраки умножа, Густую завесу ночные часы. Поздно отдых к ней приходит; Рано пробудясь от сна, На груди своей...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: после строго испытующего и долгого взора? – Явлением не очень утешительным. Литература наша – произведение искусственное, заемное, вытекшее из ложного начала подражательности; она – собрание форм, отблесков и более ничего. Вот почему так быстро сменяются формы, не утвержденные на прочной мысли, почему переливаются отсветы и отблески, лишенные собственного света и блеска. Мы говорим теперь не об отдельных талантах, но об общем ходе литературы, которого не изменяют, которому повинуются и таланты. Да, надо признаться, литература наша – явление вовсе не серьезное, как бы писатели ни морщили бровей и ни принимали задумчивого самоуглубленного вида: мрачного a la Byron, вдохновенного a la Shiller, спокойного a la Goethe, меланхолического a la Viand и пр., и пр. И до тех пор будет литература у нас несерьезна, пока не оставит ее жалкая подражательность, а она не оставит ее, пока не пробудится в ней самобытность, а самобытность не пробудится в ней, пока мы будем продолжать быть попугаями и не быть русскими, пока не узнаем настоящим образом русской истории, русского языка, русской жизни и пока не сроднимся вновь с основами русского быта. Назад тому 15–20 лет и книги, и альманахи, и журналы толковали то же, но не о том, о чем теперь толкуют. И вид журналов был не тот, и местоположение их было не то. Журналистика была в то время большим достоянием Москвы, чем Петербурга. Теперь наоборот: теперь вся журналистика в Москве представляется одним «Москвитянином», который несколько раз опаздывал, почти прекращался, а теперь вдруг стал издаваться бодро и аккуратно, ухватившись за...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: пуст, не безответен там воздух. Он наполняется звуками; в разлетающемся молчании слышно таинственное пение; музыка, кажется, довершает все, чего недоставало в этой чудной стороне; но здесь еще нет слова, слова, охватившего всю природу, весь мир ее бытия. Но как ни прекрасны эти области искусства, есть еще одна, которая сама заключает в себе целое особое царство образов; эта область – венец искусства; там все уже живет и движется, там нет пределов, нет границ творчеству; это поэзия, раскрывающая перед нами новый мир, простирающаяся над всеми веками, над всеми формами искусства. Чуден мир этот, вечно ясен, лежит он над жизнию человека; отчаянные вопли, борьба случайностей, стечение тяжелое обстоятельств не долетают до него. Горе, отчаяние там является просвежительным и не отягчает, а возвышает душу. Великий поэт первый постиг великое значение искусства: отсылаем читателей к глубокому стихотворению «Das Ideal und das Leben». У всякого народа есть область поэзии, есть сфера, где он живет высшею духовною жизнию, – мы говорим собственно о поэзии, об искусстве в слове, которое всегда и везде существовало; жизнь...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: уме. В прежние времена так жили и двигались не одни слова. Это отличительный тип Русского взгляда на всякий порядок, и потому должно было составлять главное затруднение иностранных систематиков, сочинявших нам грамматики. Их голова не вмещает порядка без однообразия. Самообразность частной особенности коробит им глаза. Между тем личная самостоятельность глаголов так мало противоречит общей законности языка, и так ясно сливается с нею для Русского ума, что каждый ребенок еще прежде, чем дорастет ученья грамоте, уже не делает никакой ошибки в спряжении. Но ученый Немец, проведя лет двадцать в России, еще способен сказать: стригнулся . Самый род этой законности не ясен для Немца, и если они будут продолжать нам составлять грамматики, то, пожалуй, мало-помалу отучат наши глаголы так своевольничать и подвергнут их под свой ваганьковский порядок. Однако же то, что Русский ребенок понимает бессознательным чутьем и что вы сознали умом, – то еще не существует для науки до тех пор, покуда общая мысль не развернется во всей полноте своих внутренних и наружных признаков так, чтобы из общего можно было предугадывать частное, а на частном всегда видеть отражение общего закона. Потому, как ни верна ваша мысль, как ни много она обещает в возможности своего развития, – но...