Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "D"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 2. Размер: 94кб.
Часть текста: и не вполне, удалось. Вольность нравов европейского Запада, новые средства к удовлетворению личного эгоизма, наконец блестящая сторона европейского просвещения и уже готовая, чужими руками изготовленная, умственная пища, которую, казалось, оставалось только глотать, – все это подействовало, и от самостоятельности в России отказались, впрочем, только верхние классы. У них-то явилась и новая наша литература. Возникшая в эпоху западноевропейского классицизма, заемная литература наша служила ему верным отражением. Европейский классицизм был в свою очередь безжизненное поклонение древнему миру, который Европа поняла по-своему и который мы поняли по-европейски. Эта классическая литература Европы, подражая древнему миру, уже лишенному жизни, была неподвижна: переменялись только авторы, различие являлось только в их личных талантах. Наша послушная литература, вдвойне подражательная, была в ту эпоху тоже неподвижна. В таком положения оставалось дело до Карамзина. Между тем в европейской литературе произошел переворот; призрак классицизма, хранимый преимущественно во Франции, разлетелся, литература европейская двинулась своим путем. В это время в русской литературе явился Карамзин. Карамзин уничтожил это двойственное подражание и предложил лучше подражать самой Европе. Тяжесть двойных оков была крайне неудобна, и с радостью вняла наша литература гласу нового деятеля, нового подражателя. С этой эпохи, с Карамзина, литература наша, наоборот, сделалась подвижна в высшей степени, ибо элемент подражания был не классицизм европейский, а сама Западная Европа, в совокупности всех своих народов. Подражать было здесь гораздо легче, приятнее и интереснее,...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: изучения Русского Языка, скромности, с какою он говорит о своей книге в предисловии, признавая, что в частности есть в ней дельное и хорошее, мы не можем сказать, чтоб она сколько-нибудь соответствовала возбужденным ею надеждам. Напрасно Г. Аксаков издает свою Грамматику отдельными выпусками. Гораздо лучше было бы повременить, дождаться, по крайней мере, окончания первого тома. Тогда можно было бы вернее и полнее понять и ценить содержание, достоинство и цель сочинения. Впрочем это обстоятельство случайное, не существенное. Гораздо чувствительнее в этой книге отсутствие порядка и системы, требуемых в изложении всякой науки, всякого предмета. Автор, не дав нам определения своего предмета, не сказав о взгляде, каким он смотрит на предпринятое им творение, впадает в беспрерывные противоречия, обмолвки, даже в явные ошибки, не может придать своим мыслям ни ясности, ни последовательности. Везде видны неуверенность, колебание, недоумение. К тому присоединяется тяжелый, педантский, трудно понимаемый язык, происшедший не от незнания или неспособности, а вероятно от старания...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Шиллер И. К.: Вечер (перевод Аксакова К.С.) ВЕЧЕР Опустись, блистающим бог! Уж жаждут долины Росы освежительной, и человек утомился, Медленно движутся кони, - Опусти колесницу свою! Посмотри, кто из волн кристального моря Манит с улыбкой тебя? Узнало ли сердце? Быстрые кони несутся Фемида манит из волн! Быстро в объятия к ней ездок с колесницы Прыгает; коней под уздцы берет Купидон: Остановилися кони, Волны прохладные пьют. Неслышными на небо исходит шагами Ночь благовонная; тихо следом за нею - Любовь. Покойтесь, любите! - Покоится любящий Феб! <1839> Примечания Вечер. Перевод стих. "Der Abend" (1795). Впервые - МН, 1839, ч. 1, стр. 12. Переведено также А. А. Фетом. Белинский считал аксаковские переводы Шиллера гораздо слабее его же переводов из Гете, но делал исключение для "Вечера" - "художественного в оригинале и художественно переведенного" (ПссБ, т. 11, стр. 380). Блистающий бог - Аполлон (Феб) (греч. миф.). Фемида (греч. миф.) - богиня правосудия, дочь Геи (Земли) и Урана (Неба).
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: качественные. Качество есть отвлеченная и понятая та общая сторона предмета, которая в нем находит осуществление, но которая не принадлежит ему непременно, и, как общее, может принадлежать всякому явлению. Это тот же предмет, но с своей общей стороны. Между тем не существуя само по себе, качество непременно обозначается на предмете; вся сила в том, что оно может переноситься с предмета на предмет, в чем проявляется общее его значение; поэтому прилагательное есть постоянно отвлеченная форма имени ъ , а , о , к которому, по тому самому, может придаваться одинакое содержание, переходя от одной формы имени к другой; форма имени ъ , а , о , по отвлеченности своей, может наполняться содержанием одним и тем же, каждая. И так отвлеченность формы имени есть и здесь, – когда эта форма уже не пуста, а наполнена содержанием, – постоянно значение и определение прилагательного. Форма отвлеченна, и поэтому содержание не прирастает к ней, отдельно от нее: добр-ъ , добр-а , добр-о [117]. Мы определили уже качество; с его понятием мысль дошла уже до свободного определения предмета, конечно путем отвлечения и постоянно чрез отвлечение. Здесь, в качественном значении, является полнейшее значение прилагательного, и потому постараемся рассмотреть оное внимательно. Чистая отвлеченная форма имени есть: ъ , а , о ; качество придается к предмету и содержание слова к окончаниям имен; таким образом образуется: добр-ъ , добр-а , добр-о . Одно и то же окончание имени естественно связывает качество с предметом и прилагательное с именем. Так что здесь качество совершенно примыкается, пристает вполне впору предмету, а прилагательное носит весь образ имени, соединяясь с ним окончанием, и склоняется как имя. Поэтому же нам не нужно глагола, когда мы говорим: человек-ъ – добр-ъ ; женщин-а – добр-а ; ок-о – добр-о . Таково первообразное прилагательное. Точно то же, само собою разумеется, применяется к смягченным окончаниям: ь , я , е . В выражениях: человекъ –...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Шиллер И. К.: Борьба (перевод Аксакова К.С.) БОРЬБА Нет, наконец мои слабеют силы В мучительной за долг борьбе. Ты пламени во мне не потушила, О добродетель! жертвы нет тебе! Поклялся я, да, помню, я поклялся Мятежный дух смирить. Вот твой венец, я с ним навек расстался, - Возьми его, оставь меня грешить. Не жди теперь обетов исполненья! Она моя: , мне твой венец смешон. О, счастлив тот, кто в сладком упоеньи, Как я, своим паденьем не смущен. Червь близится к прекрасному растенью, Летит моя весна. - Она дивится смелому решенью, Но мне за всё наградою она. Не верь, мой друг, в дары небес беспечно! К преступному влекут твои черты. Но если в царстве жизни бесконечном Награда лучшая, чем ты, Чем преступленье, бывшее преградой, - Неправ судьбы язык! За добродетель ты должна мне быть наградой. И добродетели ты мой последний миг. <1839> Примечания Борьба. Перевод стих. "Der Kampf" (1784). Впервые - изд. Ляцкого, по списку И. С. Аксакова, стр. 156-157. Переведено также А. Н. Майковым. Стих, обращено к Шарлотте фон Кальб, в которую одно время был влюблен Шиллер.